Отец всегда говорил, что лучший способ научиться чему-нибудь – постоянно наблюдать за тем, кто это отлично умеет делать.
– Чтобы получить работу на самом верху, начинать нужно снизу, – поучал он меня. – Стать незаменимым для гендиректоров. Стать их правой рукой. Изучи их мир, и они ухватятся за тебя сразу же, как только ты получишь степень.
Я стала незаменимой. И определенно я стала правой рукой. Просто в моем случае вышло так, что этой правой руке почти постоянно хотелось отвесить пощечину чертовому лицу.
Моему боссу, мистеру Беннетту Райану. Прекрасному подонку.
При мысли о нем – высоком красавце, воплощавшем абсолютное зло, – у меня внутри все сжалось. Он был самым высокомерным и самонадеянным ублюдком из всех, что мне довелось повстречать. Я слышала, как остальные женщины в офисе сплетничали о его эскападах и гадали, неужели вся фишка в смазливой физиономии. Но мой отец говорил еще и такое: «Достаточно быстро ты понимаешь, что красота – штука поверхностная, а уродство доходит до самого нутра». В последние несколько лет на мою долю выпало немало неприятных типов, а с парочкой я даже встречалась в старшей школе и колледже. Но этот побил все рекорды.
– Мисс Миллс, приветствую!
Мистер Райан вырос на пороге моего кабинета, служившего его собственной приемной. Его голос был полон меда, но какого-то неправильного меда… будто замерзшего и потрескавшегося от холода.
После того как я пролила воду на свой мобильник, уронила сережки в мусорное ведро, а мою машину на автомагистрали протаранил задом какой-то придурок – и затем пришлось ждать, пока приедут копы и скажут то, что нам и без того было отлично известно, а именно, что это его вина – после всего этого последнее, в чем я нуждалась этим утром, был мистер Райан в скверном расположении духа.
К сожалению, в другом настроении я его и не видела.
Я ответила ему обычным: «Доброе утро, мистер Райан», – сильно надеясь, что он, как всегда, коротко кивнет в ответ.
Однако когда я попыталась проскользнуть мимо него, он проворчал:
– В самом деле? «Утро», мисс Миллс? И который же нынче час в вашей маленькой личной вселенной?
Остановившись, я встретила его холодный взгляд. Босс был на добрых восемь дюймов выше меня ростом. До того, как я начала на него работать, я никогда не чувствовала себя такой крохой. Я числилась штатным сотрудником «Райан Медиа Групп» уже шесть лет. Но с тех пор как девять месяцев назад он вернулся в семейный бизнес, я приобрела привычку носить высоченные каблуки и начала подумывать о ходулях, лишь бы оказаться на уровне его глаз. При всем при этом мне приходилось задирать голову, чтобы взглянуть ему в лицо. И это явно доставляло ему удовольствие, судя по блеску в орехово-карих глазах.
– У меня было очень неудачное утро. Это не повторится, – сказала я, втайне радуясь, что голос вроде бы не дрожит.
Я никогда не опаздывала, ни разу, но он из всего умел сделать историю. Ухитрившись проскользнуть мимо него, я положила плащ и сумку в шкаф и включила компьютер. Я отчаянно старалась вести себя так, словно он не торчал в дверях, следя за каждым моим движением.
– «Неудачное утро» – весьма точное описание того, что мне пришлось разгребать в ваше отсутствие. Я лично поговорил с Алексом Шеффером, чтобы сгладить неувязку с контрактом, который должен был быть подписан и отправлен ему в девять часов по нью-йоркскому времени. А также мне пришлось лично позвонить Мэдлин Бомонт и подтвердить, что мы собираемся работать над ее проектом. Иначе говоря, я выполнил и свою, и вашу работу. Полагаю, даже в «неудачное утро» вы могли бы добраться сюда к восьми? Некоторые из нас встают и принимаются за работу до полудня, да будет вам известно.
Он стоял, сердито глядя на меня сверху вниз и скрестив руки на широкой груди – все из-за того, что я опоздала на час. Я моргнула и отвела глаза, изо всех сил стараясь не смотреть на его плечи, обтянутые темным костюмом от известного модельера. В первый месяц нашей совместной работы я имела глупость заглянуть во время конференции в тренажерный зал отеля, где мы остановились. Он стоял там, рядом с тренажером, вспотевший и без рубашки. Любой манекенщик убил бы ради такого лица, а подобной роскошной шевелюры я не видела ни у одного мужчины. Прическа «только что после секса». Так говорили девчонки с нижнего этажа, и, если верить им, название было вполне заслуженное. Образ Беннетта Райана, вытирающего рубашкой грудь, навеки запечатлелся в моем сознании. Но, конечно, стоило ему тогда открыть рот, и чары были разрушены: «Приятно видеть, что вы наконец-то решили привести себя в форму, мисс Миллс».